Александр Чаусов, журналист, историк, сектовед
Окончательное извержение из сана Андрея Кураева - а снятие моратория Патриархом и стало таковой процедурой – это очень печально. Но давайте говорить честно: бывший протодьякон Кураев к этому долго и старательно шел. И вовсе не с 2014 года, когда он начал искать «гей-лобби» в среде православного епископата. Еще в 2012 ученый совет МДА увещевал его не высказываться слишком резко и не вести себя «столь эпатажно».
Однако же и эти, и многие другие увещевания возымели прямо противоположный эффект. И «Остапа понесло». Тем обиднее говорить и писать такое мне - человеку, который пришел к осознанному православию и сектоведению во многом через книги и лекции Андрея Кураева. И тем печальнее было все эти годы наблюдать путь его деградации. Не только смысловой, но и стилистической: если прочитать тот же блог Кураева в ЖЖ, то это отчетливо видно. В какой-то момент этот некогда умнейший и прекраснейший богослов начал скатываться в откровенное хамство и чуть ли не площадную ругань.
История с «гомо-епископами» вообще стала каким-то не смешным цирком. Человек годами обличал этот самый «гомо-епископат», но не представил ни единого доказательства, ни единого свидетеля или пострадавшего, который мог бы выступить в церковном суде. А, по утверждениям бывшего протодьякона, в «гей-лобби» насчитывается 50 епископов. И если бы это было так, то нашлись бы даже не тысячи, а десятки тысяч пострадавших. Но в итоге и здесь все оказалось каким-то мутным мыльным пузырем.
А Андрей Кураев продолжал рвать и метать уже и без всякой привязки к теме содомии. И делал он это как в адрес живых, так и мертвых. Зачем было называть умершего священника Александра Агейкина «тупым карьеристом»? Чисто по-человечески: зачем? Человек умер, он не может ответить. Его близкие скорбят. И тут выходит Кураев «весь в белом» и швыряет ушат понятно чего на вентилятор.
Что Кураев, что его сторонники всё это хамство и грязь интерпретировали как защиту «истинного евангельского Духа в Церкви», как «попытку обличить и через это очистить Церковь». Но в случае с тем же Агейкиным от кого они хотели «очистить Церковь» - от мертвого священника?
За все эти годы у Андрея Кураева в публичных высказываниях я ни слова не слышал и не читал о том, как он видит «образ будущего Церкви». Хорошо: вы, Андрей Вячеславович, пишете, что вон тот тупой карьерист, этот придурок, те вон вообще «гей-мафия» в рясах. Их, очевидно, из Церкви надо как-то убрать. Но кого и как поставить? Что именно и в какую сторону изменить, чтобы появилась та самая «истинная и очищенная Церковь»? Об этом в порыве своего «антисодомского джихада» бывший протодьякон Кураев, кажется, совершенно забыл.
Дело в том, что словосочетание "Матерь наша Церковь" для христиан – это не просто абстрактный символ. Церковь – это действительно большая и добрая Мама. К которой в случае бед и волнений православные бегут, надеясь на защиту, и получая её. И вот приходит человек, который заявляет, что мамка-то ваша – проститутка. Но ничего - я врач, я пришел её излечить и от проституции, и от сифилиса, и от всего прочего (хотя проститутка ли? И надо ли лечить? – «Не важно! Некогда объяснять, давайте скорее приступим!»). Но вместо лечения годами плюёт вашей матери в лицо, пинает и оскорбляет её. Не делая ничего из того, что положено делать человеку, называющему себя врачом. Не вскрывает скальпелем язвы, удаляя гной, а грязными пальцами ковыряясь в этих язвах, а то и просто разрывая здоровые участки тела, пытается засыпать туда грязи с толченым стеклом напополам.
Вот в это и превратился Кураев. Человек, через слова которого тысячи пришли в ту самую Церковь, которую впоследствии он начал поносить. И это перерождение тем ужаснее, что было максимально публичным и растянувшимся на долгие годы. Это имели несчастье наблюдать как раз те самые люди, которые во многом благодаря Андрею Кураеву и стали чадами той самой Матери-Церкви.
Я понимаю, что эти слова для человека, далекого от Церкви, не в состоянии донести весь экзистенциальный ужас происходившего и происходящего. Но, поверьте, многие расценивали метаморфозы Кураева как леденящую кровь хтоническую мерзость. Как бесовщину, явленную нам не в фильмах ужасов с гримом и спецэффектами, а в непосредственной реальности.
И ужас этот был не столько от того, что Церкви причиняется какой-то урон. Церковь, знаете ли, за 2000 лет своей земной истории переживала и не такое. Ужас был от того, что происходит с одним конкретным человеком, который когда-то был «миссионером всея Руси».
К сожалению, есть очень большие сомнения в том, что даже после извержения из сана Кураев остановится. Уже сейчас он активно намекает на то, что может обратиться к Вселенскому Патриарху за «восстановлением в сане». Нет, он, конечно, «пока не намерен». Но пишет, что имел такой разговор с Варфоломеем. С человеком, благословившим и деятельно поучаствовавшим в украинском церковном расколе. Который сейчас оборачивается кровью православных украинских священников и мирян. С тем, с кем Русская Церковь не желает иметь общения по той простой причине, что косвенно у этого человека руки по локоть в украинской крови. И вот бывший протодьякон Кураев, этакий самопровозглашённый «врач и очиститель Церкви» в качестве партнера по диалогу, а то и по дальнейшей совместной деятельности нашел себе кого? Инициатора церковного раскола. Грех которого, как известно, «не смывается даже кровью мучеников».
И если все же Кураев обратится, а Варфоломей «восстановит» бывшего протодьякона в сане, то дело может дойти и до финальной стадии церковных прещений. До анафемы. До отлучения от Церкви. До самого страшного из того, что может случиться с православным христианином, которым Андрей Кураев, невзирая ни на что вышеизложенное, до сих пор является. И очень бы хотелось, чтобы до этого всё же не дошло.
Однако же и эти, и многие другие увещевания возымели прямо противоположный эффект. И «Остапа понесло». Тем обиднее говорить и писать такое мне - человеку, который пришел к осознанному православию и сектоведению во многом через книги и лекции Андрея Кураева. И тем печальнее было все эти годы наблюдать путь его деградации. Не только смысловой, но и стилистической: если прочитать тот же блог Кураева в ЖЖ, то это отчетливо видно. В какой-то момент этот некогда умнейший и прекраснейший богослов начал скатываться в откровенное хамство и чуть ли не площадную ругань.
История с «гомо-епископами» вообще стала каким-то не смешным цирком. Человек годами обличал этот самый «гомо-епископат», но не представил ни единого доказательства, ни единого свидетеля или пострадавшего, который мог бы выступить в церковном суде. А, по утверждениям бывшего протодьякона, в «гей-лобби» насчитывается 50 епископов. И если бы это было так, то нашлись бы даже не тысячи, а десятки тысяч пострадавших. Но в итоге и здесь все оказалось каким-то мутным мыльным пузырем.
А Андрей Кураев продолжал рвать и метать уже и без всякой привязки к теме содомии. И делал он это как в адрес живых, так и мертвых. Зачем было называть умершего священника Александра Агейкина «тупым карьеристом»? Чисто по-человечески: зачем? Человек умер, он не может ответить. Его близкие скорбят. И тут выходит Кураев «весь в белом» и швыряет ушат понятно чего на вентилятор.
Что Кураев, что его сторонники всё это хамство и грязь интерпретировали как защиту «истинного евангельского Духа в Церкви», как «попытку обличить и через это очистить Церковь». Но в случае с тем же Агейкиным от кого они хотели «очистить Церковь» - от мертвого священника?
За все эти годы у Андрея Кураева в публичных высказываниях я ни слова не слышал и не читал о том, как он видит «образ будущего Церкви». Хорошо: вы, Андрей Вячеславович, пишете, что вон тот тупой карьерист, этот придурок, те вон вообще «гей-мафия» в рясах. Их, очевидно, из Церкви надо как-то убрать. Но кого и как поставить? Что именно и в какую сторону изменить, чтобы появилась та самая «истинная и очищенная Церковь»? Об этом в порыве своего «антисодомского джихада» бывший протодьякон Кураев, кажется, совершенно забыл.
Дело в том, что словосочетание "Матерь наша Церковь" для христиан – это не просто абстрактный символ. Церковь – это действительно большая и добрая Мама. К которой в случае бед и волнений православные бегут, надеясь на защиту, и получая её. И вот приходит человек, который заявляет, что мамка-то ваша – проститутка. Но ничего - я врач, я пришел её излечить и от проституции, и от сифилиса, и от всего прочего (хотя проститутка ли? И надо ли лечить? – «Не важно! Некогда объяснять, давайте скорее приступим!»). Но вместо лечения годами плюёт вашей матери в лицо, пинает и оскорбляет её. Не делая ничего из того, что положено делать человеку, называющему себя врачом. Не вскрывает скальпелем язвы, удаляя гной, а грязными пальцами ковыряясь в этих язвах, а то и просто разрывая здоровые участки тела, пытается засыпать туда грязи с толченым стеклом напополам.
Вот в это и превратился Кураев. Человек, через слова которого тысячи пришли в ту самую Церковь, которую впоследствии он начал поносить. И это перерождение тем ужаснее, что было максимально публичным и растянувшимся на долгие годы. Это имели несчастье наблюдать как раз те самые люди, которые во многом благодаря Андрею Кураеву и стали чадами той самой Матери-Церкви.
Я понимаю, что эти слова для человека, далекого от Церкви, не в состоянии донести весь экзистенциальный ужас происходившего и происходящего. Но, поверьте, многие расценивали метаморфозы Кураева как леденящую кровь хтоническую мерзость. Как бесовщину, явленную нам не в фильмах ужасов с гримом и спецэффектами, а в непосредственной реальности.
И ужас этот был не столько от того, что Церкви причиняется какой-то урон. Церковь, знаете ли, за 2000 лет своей земной истории переживала и не такое. Ужас был от того, что происходит с одним конкретным человеком, который когда-то был «миссионером всея Руси».
К сожалению, есть очень большие сомнения в том, что даже после извержения из сана Кураев остановится. Уже сейчас он активно намекает на то, что может обратиться к Вселенскому Патриарху за «восстановлением в сане». Нет, он, конечно, «пока не намерен». Но пишет, что имел такой разговор с Варфоломеем. С человеком, благословившим и деятельно поучаствовавшим в украинском церковном расколе. Который сейчас оборачивается кровью православных украинских священников и мирян. С тем, с кем Русская Церковь не желает иметь общения по той простой причине, что косвенно у этого человека руки по локоть в украинской крови. И вот бывший протодьякон Кураев, этакий самопровозглашённый «врач и очиститель Церкви» в качестве партнера по диалогу, а то и по дальнейшей совместной деятельности нашел себе кого? Инициатора церковного раскола. Грех которого, как известно, «не смывается даже кровью мучеников».
И если все же Кураев обратится, а Варфоломей «восстановит» бывшего протодьякона в сане, то дело может дойти и до финальной стадии церковных прещений. До анафемы. До отлучения от Церкви. До самого страшного из того, что может случиться с православным христианином, которым Андрей Кураев, невзирая ни на что вышеизложенное, до сих пор является. И очень бы хотелось, чтобы до этого всё же не дошло.
